Завтра война - Страница 63

«Подкреплюсь, когда дотащу до леса стойку шасси. И не раньше!» — решил он в порыве энтузиазма.

Той ночью Эстерсон вообще не сомкнул глаз — привязав парашюты к стойке шасси, он вел свой фантастический корабль с рыжими парусами в сторону черного леса, где ухали ночные птицы и фосфоресцировали в темноте устрашающие, наверняка ядовитые растения, похожие на гигантские грибы-дождевики…

Он заснул на рассвете.

Мышцы Эстерсона ломило от нечеловеческой усталости. Саднили содранные колени. Болел недолеченный на Церере зуб. Ныл лучезапястный сустав. В общем, к утру Эстерсону было легче сказать, что у него еще не болит.

Но удивительное дело! Несмотря на все эти обстоятельства, лицо лежащего на голой земле Эстерсона сияло блаженством.

Он знал: даже если завтра люди «Дитерхази и Родригес» найдут его, они не смогут отнять у него этого первого дня на земле Фелиции — дня суматошного и неуклюжего, но все же такого прекрасного.

Первого дня на свободе.

Его разбудил штормовой гул океана. Волны перекатывались через риф, грозно стучались в обрывистый берег и нехотя откатывались восвояси.

— Фу ты, дрянь какая, прости Господи! — Он щелчком смахнул с правой руки семейство диковинных восьминогих клопов с лиловой, переливающейся спинкой.

Он сел и, не без труда ответив на вопрос «где я?», осмотрелся.

Поляна у самого края леса, на которой он расположился на ночлег, при свете Львиного Зева выглядела совсем не так, как в утренних сумерках.

Та большущая куча листьев, которую он избрал себе постелью и счел достаточно уютной, смотрелась теперь кабаньим лежбищем и вызывала отвращение.

«Как можно быть таким олухом? Мало ли какие гады гнездятся в этой куче? А лиловые клопы? Они ведь запросто могут оказаться ядовитыми!» — отругал себя Эстерсон.

В том, чтобы спать вот так, среди листьев, уподобляясь дикому животному, не было никакой необходимости. Но сил ставить одноместную надувную палатку (которую конструктор с собой, конечно, прихватил) в эту ночь у него просто не оставалось.

Мышцы Эстерсона продолжали ныть.

— Сейчас бы в хорошую массажную ванну… — простонал он вполголоса.

Кряхтя, Эстерсон поднялся со своего лиственного ложа и перебрался на поваленное бревно.

Между тем зверски хотелось пить.

Эстерсон открыл термос, на который был навинчен универсальный фильтр для воды, и не без сожаления обнаружил, что он умудрился все до капельки выпить еще вчера.

Выходит, нужно спуститься в лагуну за водой. А ведь он так рассчитывал провести утро в возвышающих душу раздумьях о своей судьбе и о своем месте на Фелиции за чашечкой растворимого кофе!

Океан сильно штормил. Волей-неволей пришлось принять теплый душ прежде, чем вода заполнила двухлитровый термос.

Шкандыбая обратно, по направлению к лесу, он наконец удосужился взглянуть на то, что же там такое этот фильтр фильтрует и что он пишет о составе воды.

То, что он увидел на индикаторе, вмонтированном в крышку термоса, его не порадовало.

Процесс фильтрации шел полным ходом и через минуту-две бывшую соленую, а ныне нормальную человеческую воду уже можно будет пить. Но…

«Внимание: содержание солей магния в обрабатываемой жидкости в пятьдесят шесть раз превышает земные нормы. Содержание солей цезия: в семьдесят один. Содержание молибдена: в двести шестьдесят. Ресурс по фильтрации: сто литров». Сколько-сколько? — вытаращился Эстерсон.

Он очень надеялся, что искусственный умишко фильтра что-то напутал. Недопонял. Перемудрил.

Роланд запросил дополнительную информацию. Но она тоже была неутешительной. Да здесь не океан, а ядреный раствор редких металлов!

Удивляло, что такой патологический химизм не нашел отражения в «Энциклопедии Дальнего Внеземелья». Как вдруг Эстерсона осенило: еще бы, конечно же, не нашел! Потому что это локальная патология, присущая его родному необитаемому полуострову, а вовсе не общая характеристика океанов Фелиции!

«Клянусь бритвой Оккама, это как-то связано с моей вчерашней находкой на плато, с «кладом древних властителей Вселенной»!»

— Мораль простая, — вслух сказал Эстерсон. — Нужно искать родник. Или озеро.

Впрочем, когда он сделал себе кофе, мрачные мысли сразу куда-то попрятались.

Все-таки пятьдесят дней с чистой водой при наихудшем раскладе — это тоже не так мало. А что станется, когда фильтр сдохнет?

Тогда можно будет… ну хотя бы при помощи верного «ЗИГ-Зауэра» произвести вооруженный захват консульства Объединенных Наций (после взятия на абордаж «Бэкона» это уже не казалось Эстерсону трудной задачей).

А уж в консульстве наверняка фильтров завались, не говоря о сигаретах.

Можно, конечно, консульство и не захватывать. А придумать вместо этого что-нибудь не менее изящное…

Покинуть злосчастный полуостров следовало еще до наступления сумерек — Роланд чувствовал себя отдохнувшим. После того как он спрятал парашюты, осталось только одно важное дело: похоронить Песа.

Никакого Песа, конечно, зловещая пучина за эти сутки с хвостиком из себя не исторгла. Но конструктор постановил, что сочтет останками погибшего тот воротник свитера со светлым словом «Надежда» на лейбле.

Он выбрал живописную, окаймленную пурпурными ирисами полянку с видом на бушующий океан, и вырыл в желто-бурой земле могилу.

С приличествующими случаю мыслями Эстерсон уложил на ее дно синий шерстяной воротник и присыпал его свежей землей.

Обложил место захоронения кусками лавы, да так ладно, что получился даже в чем-то живописный могильный холмик.