Завтра война - Страница 62

«Зарыть кресло невозможно. Дотащить его в одиночку до леса мне не по силам. Пупок развяжется. Что же делать? Замаскировать под куст?!»

Эстерсон с надеждой посмотрел в сторону леса.

«А что? Пойти нарезать крупных веток, лучше с листьями. Притащить их сюда. Расставить ветки вокруг кресла, подпереть валунами. И красота! И хватит!»

Эстерсон скривился — замысел для скаутов. Даже при самом художественном исполнении придется смириться с тем, что «куст» через два дня засохнет. Торчащая посреди голого плато пожухшая метла — что может быть подозрительнее этого? Только выложенная камешками надпись «Роланд Эстерсон приветствует родной концерн на гостеприимной земле Фелиции».

На минутку он представил себе, как это будет выглядеть — посреди безжизненной-то лавы.

И еще вопрос, сколько и каких веток нужно принести и чем их крепить, чтобы сделать серебристую стойку шасси похожей на что-то растительное, природное. На ствол какой-нибудь. Пометом диких носорогов обмазать со всех сторон для правдоподобия?

Он достал еще одну сигарету. Все равно надолго тех десяти пачек, что он захватил с собой в рюкзачке, не хватит. Так нужно наслаждаться — пока есть чем. А там может удастся что-нибудь табачное прикупить через сирхов у сотрудников родного земного консульства. На крайний же случай Эстерсон прихватил с собой семена табака…

Мысли конструктора тем временем снова возвратились к останкам истребителя.

«Ну ладно, черт с ним с креслом. А со стойкой что? Тоже кустами обсадить?» — с издевкой спросил себя Эстерсон.

Эстерсон критично оглядел свое хозяйство и пришел к неутешительному выводу. Вариантов было ровно два.

Первый: сматываться отсюда подобру-поздорову, позабыв о кресле и стойке шасси и понадеявшись, что взгляд поисковой группы никогда не упадет на данный конкретный участок побережья. Ведь они тоже не всеведущи и не всевидящи!

Второй: разыскать в лесу сирхов и попытаться войти с ними в контакт (все равно рано или поздно контактировать придется!). А потом заставить (или уговорить) сирхов дотащить стойку и кресло до леса. Эстерсон был уверен: пять-семь сирхов ему в подмогу, и они не то что до леса, а до большой земли все барахло доволокут!

«Допустим, мы выбрали вариант два. И где же сирхи, которых нужно подкупать и шантажировать?» — Эстерсон вынул из рюкзачка бинокль и принялся рекогносцировать местность.

Никаких следов разумной жизни на полуострове с первого взгляда не обнаруживалось. С большой степенью вероятности можно было утверждать, что сирхи здесь вообще не живут.

«Их можно понять. С такими соседями в пучине… — подумал он. — А если они живут где-то там, значительно севернее, то на все эти контакты у меня уйдет столько драгоценного времени, что «вариант два» станет равносилен «варианту один», то есть бегству. В таком случае, почему бы сразу не приступить к осуществлению «варианта один»?»

Эстерсон был человеком логики и дисциплины. Уж если он приходил к умозаключению, то тут же начинал воплощать его в жизнь.

Он быстро упаковал рюкзачок, оставив на поверхности лишь нож. Затем перешнуровал ботинки и выкурил еще одну сигарету — напоследок, для взбодрения.

Оставалось только обрезать стропы парашютов, свернуть шелковые купола и спрятать их в лесу.

По-хорошему, нужно было с парашютов начинать. Ибо, в отличие от кресла, не заметить оранжевые купола при помощи хорошей оптики прямо с орбиты можно было, только пребывая в той стадии алкогольного опьянения, в какой представителям человеческого рода уже отказывает способность к прямохождению.

Эстерсон занес было нож, чтобы перерезать первый прочнейший, тончайший шнур стропы, как его взгляд упал на две извилистые борозды в песке, припорошившем местами лаву по воле крепкого ветра. Эти борозды были не очень длинными, но оставило их, без всякого сомнения… кресло!

С минуту Эстерсон флегматично разглядывал борозды. Как вдруг его осенило.

— Я идиот! — воскликнул он. — Ни на что не годный, старый кретин! На месте генерала Родригеса я бы выгнал этого Эстерсона без выходного пособия за крайнюю закоснелость мышления…

Только теперь до него дошло: кресло тянули за собой парашюты, когда их наполнял сильный юго-восточный ветер.

Он наполнял их нечасто, поскольку некому было ориентировать парашюты (служившие в данном случае полным аналогом паруса) в нужном направлении, а сами они ориентироваться не желали. Парашюты то набирали свежего ветра, то безвольно сникали до самой земли.

«А ведь спасительный лес на северо-западе! Таким образом выходит, что океанский ветер — мой верный союзник! И если я буду следить за тем, чтобы паруса были все время наполнены, за каких-то три часа мы доползем до укрытия!» — подумал Эстерсон.

Сказано — сделано.

Он взобрался в кресло и по возможности крепко схватился за стропы — ни дать ни взять жокей, заправляющий беговой бричкой. Оставалось только крикнуть «Поехали!».

Не все шло гладко.

Три раза ветер практически полностью стихал или сменялся на северный. И тогда Эстерсону ничего не оставалось, как сидеть рядом с креслом и ждать.

И все-таки ему везло! Юго-восточный ветер всегда возвращался…

Кресло ползло, как черепаха, оно двигалось рывками и зигзагами, но все-таки двигалось! И к началу сумерек (которые показались Эстерсону очень ранними) оно очутилось под деревьями, смахивающими на исполинские фикусы.

Эстерсон уселся в кресло, словно царь на свой изукрашенный алмазами и сапфирами трон, и сделал себе растворимого кофе. Однако обедать не стал.